Фишки с игрушками

Что такое кегельбан, чем хороши вальдорфские игрушки и нужны ли мальчикам куклы. "Большой Город" попросил родителей и экспертов по игрушкам изучить ассортимент магазинов и высказать свое мнение.

Действующие лица:

Екатерина Лебедева, координатор проектов и преподаватель «Центра лечебной педагогики»

Александра Романова, психолог городского Центра психолого-педагогической экспертизы игр и игрушек

Мария Варанд, создатель блога для родителей Kidsters.ru

Анна Красильщик, редактор «Большого города»

«Маленький гений»

Развивающие игры и игрушки от 6 месяцев до 12 лет. Книжки, раскраски, диски, наборы для творчества
Б.Козихинский пер., 6, пн-сб 10.00—20.00, вс 11.00—18.00

Варанд: Мне сразу бросились в глаза эти деревянные качели — как в детстве. Только почему-то стоят 634 рубля. В IKEA такие же, только симпатичнее, 150—200 от силы. И деревянные калейдоскопы отличные — я такие видела только в Берлине.

Красильщик: Это Plan Toys. Красивые, да. Только дети в них, по-моему, никогда не играют.

Варанд: Да, мне, пожалуй, это интерес­нее, чем моему сыну. Вообще кажется, что игрушки родители выбирают скорее для себя. То, во что им было бы самим интереснее играть.

Красильщик: Ну да. Покупаешь то, что самому нравится. А дети выбирают вот такой кошмар, например. Это что вообще?

Кегельбан Plan Toys снимает напряжение. В него можно засовывать не только специально прилагающийся шарик, но и другие предметы

Романова: Это Zoobless — или бакуганы. Такие большеголовые существа, которые превращаются в шарики. Их очень много разных. Вообще, если говорить про то, что такое хорошая игрушка, я считаю так: чем условнее, тем лучше. Верх условности — это существа, у которых не двигаются руки-ноги, а лица нарисованные. Вот в вальдорфских игрушках эта идея доведена до предела, хотя изначально такие условные игрушки просто сделаны в народной традиции.

Варанд: А мне такие игрушки не очень нравятся, и своему сыну я их никогда не покупаю. В любом случае — он мальчик, и ему нужны драконы и динозавры.

Романова: Это он говорит, что ему нужны драконы и динозавры?

Варанд: Естественно. У него просто такое увлечение сейчас. А что касается этих условных игрушек… У меня есть близкая подружка, девочка шести лет, она весь свой сознательный возраст играет в такую вальдорфскую куклу без лица. Говорит: «У нее нет лица, а значит, у нее может быть любое лицо, какое я только придумаю».

Романова: Это скорее, мне кажется, трансляция каких-то родительских текстов. Я ни от одного ребенка такого не слышала.

Красильщик: Вот отличный конструктор. Правда, у моих детей это все будет немедленно разбросано повсюду.

Романова: Так это главная фишка с игрушками: их нужно мешать. Хорошо, когда они валяются вперемешку. Идея о том, что конструкторы должны быть в своих коробках, а куклы в своих домиках, очень ограничивает. Если не говорить ребенку, для чего нужна та или иная вещь, это дает ему гораздо больше свободы.

Варанд: Конструктор отличный, но я точно такой же купила в обычном магазине сети «Кораблик» раз в семь дешевле.

Романова: Тоже Plan Toys?

Варанд: Такой же, только русский.

Романова: Нет, все-таки есть разница. Он может выглядеть очень похоже, но конкретные формы, цвета и прочее на самом деле имеют решающее значение. Я не думаю, что существует русский конструктор с такими формами. Во всяком, случае я таких не встречала.

Красильщик: То есть ты считаешь, что он стоит таких денег?

Романова: Тут просто цены — жесть. А вот, смотрите, домик Plan Toys и русский домик — можно сравнить.

Красильщик: Иностранный лучше, конечно, сделан. Он и побольше, и посимпатичнее. У нас обязательно нарисуют какую-нибудь гадость блеклыми цветами, как в 1980-х.

Романова: Меня другое волнует. Как ты в него играть будешь? Туда ведь никого не засунешь, его можно только созерцать.

Варанд: Зато его можно самим построить.

Романова: А потом что — на полку положить? Это как-то грустно.

Красильщик: Может, детям нравится?

Романова: Думаю, еще больше им по­нравится строить и играть. А вот, смот­рите, совершенно гениальная вещь. Это кегельбан с ударом. Такая конструкция, по которой прокатывается шарик. Надо ударить молотком по этой дощечке, тогда шарик выпрыгнет вот тут и покатится. Маленькие дети могут часами фи­гачить. Очень нужная вещь для снятия напряжения.

Фоном громко играет песня в исполнении ­Владимира Преснякова-младшего

Красильщик: Знаете, почему я не люблю «Маленький гений»? Здесь всегда играет совершенно омерзительная музыка.

Романова: Давайте снимем напряжение.

Все сосредоточенно играют в кегельбан

Романова: Класс.

Красильщик: Шумная, конечно, игрушка.

Романова: А почему игрушка не должна быть шумной?

Появляется Лебедева

Романова: Вот картинки, собирающиеся из частей, — просто необходимая вещь. Эти, правда, не очень удачные.

Красильщик: Картинки — в смысле пазлы?

Романова: Пазлы — это как раз не очень хорошо. В пазле обычно ориентируешься на форму и подбираешь части по контуру. А надо собирать картинку по смыслу.

Лебедева: Да, пазлы лучше осваивать позже, когда человек уже в состоянии увидеть изображение в целом.

Романова: А вот игра со шнурком. Только в данном случае это бред какой-то. Зачем шнуровать ежа? Игр со шнурком много, бывают такие, где надо шнуровать ботинки, это хотя бы логично. Хотя, по-моему, так печально… Тогда уж настоящие надо взять — будет интереснее.

Neverland

Мягкие игрушки, куклы, книжки, самокаты, качалки и другое
Б.Козихинский, 4, пн-вс 10.00—21.00

Все собираются около качалок в виде лошади, свиньи и коровы

Лебедева: Вот хорошие качалки.

Романова: Меня такие мягкие скорее раздражают.

Лебедева: Проблема в том, что мягкие чаще проседают. Но вообще качалка — очень полезная вещь. Родители часто ­экономят место и детям качалок не покупают, а зря. Вот в IKEA есть отличная ус­ловная качалка в виде лося, и гораздо дешевле этих. К тому же эта розовая корова… Мне больше нравятся игрушки натуральных цветов. Как, знаете, приходит ребенок к логопеду-дефектологу и говорит: «Нет, тетя, ты не права. Корова не та­кая, как ты показываешь на картинке. Она розовая или фиолетовая». Вот это, конечно, проблема.

Красильщик: То есть игрушки должны быть естественных цветов, как в жизни?

Лебедева: До определенного возраста. Первая корова должна быть натуралистична, а дальше уже как хотите.

Варанд: Смотрите, какие тут замечательные бумажные конструкторы Djeco. Можно собрать дракона. Я куплю, пожалуй. Еще недавно отечественные ребята, издательство «Компас-Гид», стали делать открытки, из которых можно сложить все что угодно.

Переходят к куклам

Романова: Вот эти прекрасные с виду ­куклы на самом деле ужасны. Они сде­ланы из специального суперпластика, но суставы у них выглядят как протезы. Уж не говоря о том, что такая похожесть на настоящего человека сама по себе пугающая. Для куклы важна условность. Кукла, похожая на настоящую, кажется живой, при этом для игры она плоха. Для меня важно, чтобы кукла оживала в руках, а не чтобы была как бы живая сама по себе.

Красильщик: Помните, в «Отверженных» Козетта играла в сабельку, и это была ее любимая единственная кукла, которую она пеленала и кормила? Вот это правильная условность. А вот (пока­зывает на соседнюю полку) музыкаль­ные книжки — я даже не знала, что у нас их издают.

Романова: С моей точки зрения, это вредно. Ребенку лучше бы озвучивать книжки собственным голосом, разрабатывать собственные голосовые и умственные способности, а тут он получает все в готовом виде.

По дороге в «Да детям»

Варанд: Выбирать игрушки вместе со специалистами даже как-то страшновато. В жизни-то такого не бывает никогда.

Лебедева: Ну сейчас родители про игрушки и сами все хорошо понимают: что должны быть безопасными, лучше — из натуральных материалов.

Варанд: У меня при этом нет сомнений, что я делаю что-то неправильно. Все эти игрушки все равно для меня. Если они понравились мне, то понравятся и моему ребенку.

Лебедева: Кстати, вкус родителя и его собственное ощущение очень много решают. Игрушка — это объект эстетический.

Варанд: Не знаю, вы так жестко ко всему подходите… Если бы в моем детстве была книжка, которая поет, я бы с ума сошла от счастья.

Красильщик: Мне кажется, наши дети, дети нулевых и конца девяностых, со­вершенно не такие, какими были мы. В нашем детстве не было вообще ничего. Любой дурацкий американский брелок казался чем-то сверхъестественным. Но они-то уже воспринимают игрушки не так. Для них это все само собой разу­меется.

Романова: А мне кажется, специфика детства в том, что мир вокруг сам по себе волшебный. Так было, есть и всегда будет, слава Богу.

«Да детям»

Lotte Plaza
Новинский б-р, 8, пн-вс 10.00—22.00

Красильщик: Наверное, все знают немецкую фирму Haba — в «Да детям» прода­ются в основном их игрушки.

Варанд: Замечательные некрашеные кубики, но, к сожалению, стоят очень дорого.

Романова: На самом деле тут цены примерно как в «Маленьком гении», но эти игрушки точно того стоят. (Берет в руку деревянную погремушку.) Вот, на­пример, такая игрушка может прожить много-много поколений.

Варанд: Мне очень нравится, что игры тут продаются в таких приятных жестяных коробочках. Сразу хочется все это купить.

Романова: Мне нравятся хабовские куклы. Вот они как раз условные. Единственно, с ними нельзя купаться — а ведь очень важно, чтобы с куклой можно было купаться.

Лебедева: Я родителям часто рассказы­ваю историю, как одна семья дружно ­учила куклу какать, после чего ребенок стал бояться заходить в туалет. Он уже не мог видеть эту несчастную куклу, которой пытаются развести ножки и посадить на горшок правильным образом. В общем, излишняя натуралистичность — это перебор.

Все подходят туда, где разложены игрушечные продукты: сосиски, грибы, макароны, курица гриль и т.д.

Лебедева: У меня крестник играет в ресторан и в закупку продуктов по несколько раз в день.

Варанд: А мальчику это можно купить?

Романова: Это важная тема — про стереотипы родителей. Мальчику, например, не просто можно, а обязательно нужно иметь куклу. Если ему хочется играть в магазин, нужно, чтобы он в него играл. Это такие гендерные стереотипы, которые закладываются родителями и воспроизводятся в каждом поколении. Получается, что ты ограничиваешь развитие своего собственного ребенка из-за каких-то непонятных предрассудков.

Варанд: Смотрите, ароматизированные пупсы. Пахнут ванилью и шоколадом.

Красильщик: Почему они такие уродливые? На эмбрионы похожи.

Романова: Да, запах — это еще ничего. Вот этот явно страдает ожирением. С лицами вообще у кукол очень плохо.

Красильщик (Показывает на троллеобразного пупса с огромными ушами.): А это что такое?

Лебедева: Это минипуты.

Красильщик: Добби плохой. Мамочки…

По дороге в магазин «Овечка»

Красильщик: Мне кажется, детские привязанности к игрушкам носят стихийный характер. Они совершенно нелогичны. Никогда не угадаешь. Привозят чудесную куклу, дико симпатичную — и ребенок ее в руки не берет. Или наоборот — дарят какое-то страшное уродство, а оно внезапно вызывает бурную любовь.

Романова: Даже самые прекрасные игрушки, даже если они очень понравились, у детей ломаются, теряются, раз­брасываются. Но игра при этом живет. Понятно, что каждый день начинается с игры, заканчивается игрой, вообще игра есть всегда и везде. Используется всякая фигня, остатки, обломки, разрозненные кубики из разных наборов. В этом смысле, мне кажется, есть чему поучиться у детей — вот этой свободе.

«Овечка»

Вальдорфские игрушки и одежда из натуральных материалов, экологические чистящие средства и косметика, марки Disana, Engel, Lana, Relaex, Callisto, Nanchen, ­Prolana, Cotonea, Grimms, Glückskäfer, Didymos, Weleda
Молодежная, 6, пн-сб 11.00—20.00

Романова: Это мой любимый магазин. Здесь в основном немецкие игрушки.

Лебедева: А вот эти вроде наши делают. Смотрите — деревянные конструкторы по мотивам русских сказок. «Гуси-лебеди», «Репка»…

Варанд: Ничего, кстати, хотя немного грубовато.

Красильщик: И недешево. 1 200 рублей.

Романова: Мне очень нравится этот строительный пазл. Он многофунк­циональный: смотрите, какой тут про­стор для экспериментов. Большая редкость, когда в строительный набор вхо­дит шарик или колечко, хотя в таком случае игровых возможностей сильно больше.

Лебедева: Есть русские конструкторы-пазлы — калька с немецких.

Романова: Да, у нас есть такой дядечка из Ярославля, Михаил Машинец. Он сам такое делает. На самом деле по качеству и цветам можно увидеть разницу. Самые лучшие игрушки у Grimms.

Варанд: Цены, конечно, ого-го. Деревянный петушок почти 600 рублей. По-моему, это перебор.

Лебедева (Шепотом.) : Приходите к нам в центр, там такие же стоят 200 рублей.

Романова: Здесь имеет смысл покупать пазлы, мозаики и строительные блоки. Это действительно уникальные, незаменимые вещи, на которые не жалко денег. А вот куклы вальдорфские. У них очень строгая технология производства, идущая как раз от педагогических соображений о влиянии игрушки на развитие ребенка… Важно не только, чтоб материалы были натуральные, но и чтобы набивка была плотная, голова не висела, важен определенный способ крепления ног-рук. Лицо тоже делается по очень строгим канонам. Мне эти куклы нравятся. Такую возьмешь на ручки — и кажется, будто живая.

ELC. Центр раннего развития

Развивающие игрушки для самых маленьких, игры для детей от 3 лет, игрушки для купания, для активного отдыха, деревянные дома и другое
просп. Вернадского, 6, «Ашан Сити Капитолий», пн-вс 10.00—22.00

Красильщик: Я за подарками всегда сюда хожу.

Лебедева: Мне очень нравятся погремушки. Они очень правильные здесь — ровно то, что надо. И цены нормальные — всего 200 рублей. Их даже можно назвать дефектологическими.

Красильщик: Почему модно везде писать, что это развивающие игрушки?

Лебедева: Идея в том, что ты учишь ребенка, развиваешь у него разные навыки, мелкую моторику. К игре это имеет очень опосредованное отношение.

Романова: Вот это я точно куплю — игрушки для ванной, которые намокают и к стене крепятся.

Красильщик: Вот у нас такой пупс, дети его обожают. Что ты о нем думаешь?

Романова: Да, ничего такой. Симпатичный. Но тоже мягкий посередине — с ним купаться нельзя. Может, нам в Lego зайти все-таки?

Заходят в соседний магазин Lego

Lego

Конструкторы Lego, фонари, ручки, корзины для игрушек
просп. Вернадского, 6, «Ашан Сити Капитолий», пн-вс 10.00—22.00

Романова: Я у Lego больше всего люблю Боба-строителя. Есть у них такой персонаж — Bob the Builder. И вот этот крутой, человек-фонарь. Смотрите, он заряжается сам, когда крутишь ему руку. Может держать разные штуки, может вертеть головой. Хорошая кукла для мальчиков. Жалко, нет предметов к нему, которые он может держать. Вообще, на мой взгляд, Playmobil получше, чем Lego.

Лебедева: Я согласна. Правда, Lego покоряет тем, что они постоянно придумывают что-то новое. Судя по моему опыту, многие дети любят конструировать то, что потом еще и само ездит.

Романова: Да, здорово, когда ты сам можешь сконструировать свою игрушку. С другой стороны, обычно дети, которые играют в Lego, не особенно играют во что-то еще. Им Lego достаточно.

Варанд: У нас дома пять наборов Lego. И все равно деталей недостаточно, чтоб мой сын в это играл по-настоящему увлеченно. Вот, например, в Берлине в Леголенде можно провести целые сутки. Там невероятное разнообразие деталей: колеса всех диаметров, например. Вот оттуда его невозможно было утащить.

Финал

Красильщик: Мне кажется, что, если за подарками идти, удобнее всего ELC. Там самый оптимальный выбор.

Романова: Все зависит от того, что именно нужно. Для меня все-таки ключевая вещь — это кегельбаны. А вот конструкторы у них паршивые. Они разваливаются на части, не состыковываются. У Haba гораздо лучше. В «Да детям» нужно идти за чем-то уникальным. Например, погремушки там не похожи ни на какие другие. И строительные наборы у них отличные.

Варанд: А вот те же самые овощи есть в ELC — и гораздо дешевле.

Романова: Что касается «Маленького гения», тут уже одно название бесит. Как будто ты из своего ребенка хочешь сделать гения.

Лебедева: Ну это уж какой-то профессиональный перегиб. Это просто рекламный слоган, причем очень давний. Все-таки когда магазин появился, такого выбора нигде не было.

Варанд: Я ничего не слышала про эту «Овечку». Приятно уже то, что в нашем городе есть такой магазин.

Романова: Если сравнивать с «Малень­ким гением», который очень известен и в котором цены нешуточные, лучше пойти в «Овечку» и за те же деньги ку­пить что-то действительно выдающееся.

Лебедева: А вообще — это все неважно. Игрушка, которую ребенок сделает вместе с родителями или которую ему подарили с любовью, будет иметь для него куда большее значение, чем игрушка за шестнадцать с лишним тысяч. Вот про это хорошо бы не забывать.